О предстоящей премьере этого спектакля говорилось с начала года. Интриговали, в соцсетях размещали стильные постеры, публиковали заманчивые превью (своеобразные текстовые «предпросмотры»), с видеороликов на премьеру приглашали именитые московские певцы. Всё было ориентировано на привлечение театрального зрителя, который — что греха таить! — сегодня немного инертен, и для того, чтобы его «расшевелить», необходимо пускаться во все тяжкие.
И когда на премьере «Бестселлера» мы увидели практически полный зал, можно было твёрдо сказать: реклама сделала своё дело. Да и само название спектакля к тому располагало. Ведь «бестселлер» — не что иное, как «продаваемый лучше всех». И автор пьесы Карен Кавалерян — личность в московском бомонде известная, в арсенале этого поэта-песенника — масса стихов, которые получили музыкальное воплощение у Киркорова, Баскова, Боярского, Пугачёвой, Долиной, Гурцкой и многих-многих других эстрадных звёзд. Всего им написаны более 1000 песен, среди которых не только неоднократные участники «Песни года», но и «Евровидения».
Сегодня Карен Кавалерян выступает уже в качестве драматурга. Его мюзиклы не один год идут не только в театрах нашей страны, но и за рубежом. Сцена Камышинского драмтеатра стала стартовой площадкой для его «Бестселлера», написанного более десяти лет назад, но до сих пор не получившего сценического воплощения.
Режиссёр Камышинского драмтеатра Павел Лаговский увидел эту пьесу в джазовом исполнении. Поскольку сюжет детективен, связан с миром человеческих страстей, загадок и убийств, было решено придать ему особое, так сказать, «нуарное» звучание. Стиль «нуар» («чёрный фильм») был распространён в голливудском кинематографе в 40-50-е годы прошлого века. Тогда были популярны фильмы, наполненные атмосферой пессимизма, недоверия, разочарования и даже цинизма, где нередко стиралась грань между героем и антигероем. Музыкальным рефреном через всё содержание таких фильмов как раз и выступал король джаза – Его Величество Саксофон.
Вот такую «нуарную» кинематографичность Павел Лаговский попытался перенести на сцену. Мрачность тонов, затемнённость обстановки, игра света и тени, вырисовывающие низменные человеческие страсти – всё это в пьесе присутствует сполна. Не любитель я подобных тем, однако для многих людей тьмы низких истин оказываются дороже. По сути, в пьесе добро и зло идут рука об руку, и радетелям высокой нравственности спектакль может не понравиться. Но в то же время подобные истории нередко присутствуют в сегодняшней жизни, и, как заметил ещё Маяковский, театр (особенно нынешний) «это не отображающее зеркало, а увеличивающее стекло». Понравится ли зрителю взгляд через такое стекло — решать самому зрителю.
В спектакле четверо действующих лиц. Писатель Николай Иванович Корш (Юрий Щербинин) в этой драматической истории выступил и как автор, и как главный герой, поскольку описал события из личной жизни, и как жертва сложившихся обстоятельств. Его супруга, преподаватель мединститута Татьяна Сергеевна (Светлана Смирнова) — женщина, как оказалось, довольно порочная, изменяющая мужу — причём, даже не с человеком со стороны, а с собственным зятем. Таковым стал студент института Миша (Евгений Черепанов) — жених, а чуть позже и муж своей однокурсницы Ани (Елена Кондратьева). Если Евгению уже не привыкать быть на заметных ролях, то Елена для нас актриса новая, и её дебютная игра оказалась вполне удачной. Сыграв немного наивную (а потому и честную) девушку, попавшую в этот водоворот событий, она воплотила, пожалуй, единственного положительного героя.
Любовь, измена, предательство, жестокость, прелюбодейство — через всё это героям приходится пройти. Необходимо отметить, что ведут они себя подчас довольно смело — таких откровенных поцелуев на сцене мы не видели давно. Наряду с низкими истинами по ходу пьесы поднимаются и темы морали. Интересен, к примеру, диалог Миши и Николая Ивановича на тему убийства в литературе. Когда речь заходит о Достоевском, Корш, размышляя с позиций литератора, сетует, что писатель придумал уж слишком топорную идею — рубить старуху топором. На что Миша возражает:
— А меня как раз прикалывает топорик. Есть в нем какая-то фатальная неизбежность. И еще — аллегория нравственного самоубийства. Он же бабулю обухом хватил, а значит, острие при этом было направлено ему в лицо — то есть, убивал ее, а уничтожил себя.
А далее следует ещё более современная трактовка в духе нынешнего экшн. Вот такой своеобразный привет из сегодняшнего дня знаменитому юбиляру — в конце года мы отпразднуем 200 лет со дня рождения Фёдора Михайловича.
Тема Достоевского не случайно поднята в спектакле. Как известно, знаменитого писателя привлекали сюжеты, связанные с переступанием нравственных и моральных принципов, влекущим за собой смерть — и даже не столько физическую, сколько духовную. Но, думаю, это ничуть не оправдывает наличие в спектакле скабрезных выражений (введённых, по-видимому, чтобы подчеркнуть современность). Без них вполне можно обойтись — всё-таки мы не развращённые обилием театральных премьер столичные зрители, и знак возрастного ограничения «18+» (кстати, единственный такой на сегодня в репертуаре нашего театра) положения совсем не меняет.
Если сюжет пьесы лично у меня вызывает нарекания, то в техническом воплощении спектакль, как отмечалось выше, вполне оригинален, и за это оформителей сценического действа стоит поблагодарить особо. При наличии интересных сценариев и хорошей режиссуры камышинские театралы имеют возможность стать зрителями по-настоящему красивых и захватывающих наши чувства постановок.
P.S. Кстати, Карен Кавалерян присутствовал на премьере спектакля, и то, как камышане «прочитали» его «Бестселлер», автору вполне понравилось.