24.12.2010 Арсен Маматиев, "Красноярск.ру"
Нежданная любовь, ты гостья запоздалая.
Звала тебя давно душа моя усталая.
Нежданная любовь, отчаянно желанная.
Как солнце в январе.
Случайная, нежданная любовь...
Никогда не испытывал желания после выступления кого бы то ни было просто подойти и сказать спасибо…
Поаплодировать - да. Уйти одним из последних из зала - да. Найти аудио или видеозапись выступления или концерта, чтобы уже в спокойной обстановке уделить внимание тому или иному моменту - да. И много еще разных «да». Но никогда я не шел к авторам с одной конкретной целью: сказать спасибо за два часа праздника, который они мне подарили. А сегодня я дал себе труда задержаться и сказать спасибо.
Спасибо я сказал Киму Брейтбургу, Николаю Андросову, Григорию Белову и Валерии Брейтбург за мюзикл «Голубая камея».
О мюзиклах в нашей стране писать нелегко. С одной стороны, есть советское кинонаследие, где много поют и пляшут, - начиная с «Королевы бензоколонки» и «Карнавальной ночи» и заканчивая кинопроизведениями Хилькевича и Гусмана. Ну, в самый конец по хронологии советского мюзикла, наверное, можно поставить шахназаровский «Зимний вечер в Гаграх», который был хорошим перифразом фильма «Весь этот джаз» Боба Фосса.
С другой стороны, то есть с Запада, нам вновь принесли волну любви к мюзиклам с их «Чикаго», «Ромео и Джульетта» и «Нотр-Дам». Правда, в отличие от советских произведений, российские мюзиклы чаще всего терпят крах. Не помогают даже привлеченные звезды отечественной эстрады. Из-за многочисленных провалов, будь то адаптация западного продукта или что-то оригинальное, и отношение к ним у большинства зрителей стало складываться соответственное. Многие сейчас полагают, что мюзикл – второсортная поделка. Нечто находящееся даже не между эстрадой и театральными подмостками, а в стороне. Ближе к корпоративному чесу.
И когда меня поставили в известность, что придется идти на некую премьеру некоего мюзикла, который ставят даже не наши, а заезжие, я старательно жевал лимон, чтобы мою кислую мину можно было смело списать на факт поедания цитруса.
После просмотра, по возвращении из театра, я так же старательно жевал лимон. Но уже по другой причине. Я же серьезный, взрослый, можно сказать, суровый мужчина. Я не любитель всего легкомысленного и воздушного. А тут… жую. Давлюсь, но жую… И все равно, на вопрос «Ну как?» я не выдерживаю и расплываюсь в радостной улыбке ребенка, который только что получил от Деда Мороза подарок: «Это два часа праздника!».
Два часа удивительной романтической музыкальной фантазии, в основу которой вошла история о княжне Таракановой и ее противостоянии с императрицей Екатериной. Здесь нет четкого следования по стопам истории, весь мюзикл – авторская интерпретация исторических событий с изрядной долей художественного вымысла. Но напомните, в каком произведении о княжне-бунтарке этого интерпретированного вымысла нет? Данилевский, Зорин, Флавицкий - все они на славу потрудились, создавая тот или иной образ Елизаветы Таракановой. А вот произведение Брейтбурга и Кавалеряна отличается от творений предшественников. Они просто попытались представить, как сложилась бы эта история, если бы у некоторых людей нашлись силы для проявления милосердия и человеколюбия. Они попытались представить, что может сделать Любовь.
И в их истории все сложилось самым удачным образом.
Граф Алексей Орлов послан в Венецию Екатериной II. Императрица весьма разгневана поступающими из-за рубежа сведениями о появлении некой княжны Таракановой, якобы претендующей по праву крови на российский престол. А кого еще посылать для выполнения прямолинейной операции по обольщению девицы и умыкновению ее из Европы для доставки в Петропавловскую крепость? Только «героя турецкой войны», дамского угодника и повесы, который откровенно заявляет в начале спектакля:
Из любви не стоит делать драмы,
Создавать пустую суету.
На всякий случай к нему приставляют завистливого рыцаря плаща и кинжала Шустова.
А в это время в Венеции Елизавета старательно отбивается от льстецов и кознеплетов, подвывающих:
Вы принцесса, Вы царица,
Вам поможет заграница.
Все реально, все возможно.
Если только осторожно.
Княжна жалобно отмахивается от орды заговорщиков-смутьянов: «Ах, оставьте все пустое». Но ее тут же перебивают, убеждая, что «ничего не пустое»:
Шаг направо, шаг налево,
Вы почти что королева.
Шаг налево, шаг направо,
Здесь у Вас на все есть право.
Вы богиня, примадонна, вы алмаз неогранённый
Пусть сомненья вас не гложут.
Заграница Вам поможет.
Княжна, девица выросшая в сиротском приюте, просто хочет доказать свою принадлежность к высшим сословиям, апеллируя к оставшейся в наследство голубой камее с имперским вензелем. И этот же вензель вызывает кривотолки среди иноземцев, жаждущих потрясти Россию в очередной раз. Если с Пугачевым не вышло, может, здесь срастется?
К удивлению окружающих, граф Орлов, увидев княжну, теряет голову. Где тот сердцеед, что выехал из Санкт-Петербурга с высочайшей миссией? Теперь мы видим печально счастливого человека, который взывает к небесам:
Нежданная любовь, ты гостья запоздалая.
Звала тебя давно душа моя усталая.
Нежданная любовь, отчаянно желанная.
Как солнце в январе.
Случайная, нежданная любовь.
Вопросов, ответят ли взаимностью графу, не наблюдается. Ибо даже личный секретарь княжны, француз Нуаре, активно поддерживает ее в выборе.
Дело остается за малым: обойти гнев императрицы, сохранив при этом не столько мундир и честь, сколько голову. Как княжне, заподозренной в посягательстве на целостность императорского трона, так и графу, который нарушил приказ своей госпожи. Далее в ход идут прямые офицерские маневры, которые вызывают более хитроумные действия у завистников. Разумеется, по канонам жанра завистникам удается часть плана. Но только часть… А вот чтобы узнать, что произошло дальше, я настоятельно рекомендую сходить в театр и посмотреть, а главное - послушать.
Посмотреть - безусловно. Потому как над декорациями и костюмами работали гроссмейстеры своего дела Григорий Белов и Марианна Сычева. Они воплотили на небольшой сцене Музыкального театра и пышность екатерининских дворцов и балов, и венецианские карнавал, и трущобы, и фрегат имперского флота, и застенки Петропавловской крепости. И дело даже не в том, сколько денег потрачено на постановку. Много. Часть пошла из бюджета министерства культуры края, часть - из продюсерских карманов. Дело в чувстве, с которыми мастера работали над декорациями и костюмами. Если с чем-то и можно сравнивать по убранству, то, наверное (хотя не совсем корректно) со «Щелкунчиком», представленным в Театре Оперы и балета в далекие 90-е. Но там при всей своей «богатости» все выглядело пластиковым, читай - неживым (опять же, повторюсь, сравнение не совсем корректно, ибо и мир там воссоздавали не совсем реальный, но речь в первую очередь идет о затратах на воссоздание мира).
Григорий Белов на встрече с журналистами скромно поправлял наши восторженные отзывы о модерновости декораций, рассказывая, что все это достаточно архаичная система, к которой он привык и которая никогда не подводит. Тем более - браво, Мастер!
Но ни одна декорация, ни один костюм не оживет без актеров. А вот тут и заключается главное в задумке авторов мюзикла. Часть труппы мюзикла - не актеры. Не совсем корректно было бы назвать их «людьми с улицы», но профессионально в качестве актеров они выступают, действительно, впервые. Это молодые красноярцы, прошедшие кастинг на участие в постановке полгода назад. Как пояснил Ким Брейтбург, из пятисот человек, рискнувших заявить о себе, они выбрали чуть больше десятка. И за полгода сотворили из них звёзд, пусть пока и начинающих. Вокалу их обучала старший преподаватель Гнесинки Валерия Брейтбург, хореографии - Николай Андросов, художественный руководитель Хореографического училища при МГАТ «Русские сезоны». Как показало выступление, учителя постарались на славу.
По манере исполнения молодые актеры немного напоминали выпускников конкурса «Народного артиста» Алексея Гомана, Александра Панайотова, Марины Девятовой. Впрочем, если знать, что именно Валерия Брейтбург учила петь и этих «народных артистов» - удивляться нечему. Лично мне направление, в котором ставка делается на качественный сильный голос, очень импонирует. Более того, и классические актеры Музыкального театра открылись с новой стороны, что тоже очень хорошо принимается на слух.
По общей хореографии была пара моментов, когда нарушалась синхронность движений. Но это, скорее всего, временный недочет, который сгладится. К тому же присутствие на сцене темнокожего танцора-певца Габриэля Арма послужило некоторым «манком», - он просто приковывал к себе всё внимание зрителей, и мелкие оплошности его партнеров в танце терялись окончательно. Габриэль был весьма хорош и как «автономная актерская единица» при исполнении партии тюремщика в «Кнуте и прянике». Очень сильный, сугубо мужской балет.
И, разумеется, нельзя обойти вниманием двух мастеров Музыкального театра: Валерия Бурдика (денщик графа Орлова Сомов) и Михаила Михайлова (личный секретарь княжны Таракановой Нуаре). Один очень точно воссоздал образ простого русского человека – сильного, прямолинейного и очень благородного, который готов, как истинный православный, и в глаз дать, и головой рискнуть за правое дело. А второму достало таланта сыграть неоднозначного иноземного персонажа - и почувствовать ту грань, ту тональность, когда играемое не скатывается в пошлость, и шутки, положенные по роли, воспринимаются зрителем на уровне сердца, вызывая тепло и веселый смех. Не всегда удается «не переиграть» подобные роли актеру, у которого за спиной не один десяток сыгранных персонажей. Ему удалось.
На мой взгляд, труппе удалось задуманное. Мюзикл «Голубая камея» - очень хорошая заявка на новый этап развития театра. Главное, чтобы то чувство, с которым все актеры играли, не расплескалось. Чтобы гармония, возникшая между зрителем и труппой, привела к новым успехам. И чтобы не потух огонь в глазах актеров – как молодых, так и более опытных, именитых. А это уже задача руководителей театра.
В общем, по моему мнению, мнению зрительскому, а не профессиональному, театр получил жемчужину, бриллиант. Голубую камею с имперским вензелем. И от того, как он ею распорядится, будет зависеть, получит ли он нового зрителя и его «нежданную любовь, ту гостью запоздалую, что так звала душа усталая актерская»…